"Как мы с Вовкой. Зимние каникулы". Из космоса в травмпункт

После новогодних приключений все отсыпались. Почти все. Хоть мы и легли все поздно, но бабка с дедом, как они сказали, привыкли просыпаться с первыми петухами. Не знаю, откуда в городе они услышали петухов, но встали они рано. Дед на всякий случай проверил свой стакан с зубами. Нет ли там новых сюрпризов, а бабка собрала постель и ушла на кухню. Чуть позже встали и мы с Вовкой.

Первого января всегда странное ощущение с утра. Вроде вот только несколько часов назад был прошлый год и праздник, но вот уже утро первого и просто новый день. Радует то, что впереди зимние каникулы, а значит, это одна или две новогодних ёлки с представлением и подарками и ещё приход Деда Мороза. Каждый год он приходит и что- нибудь дарит. Иногда угадывает.

– Явились, – поприветствовала нас бабка. – Сегодня на завтрак прошлогодний оливье.

– Может, чай с конфетами? – предложил я.

– Может, и чай с конфетами, – согласилась бабка и поставила перед нами салатницу с оливье, чай и бутерброды с сыром. – Развивайте воображение. Дед тоже кое-чего хотел с утра от головы. Вон, сидит чай пьёт пустой. Представляет, что помогает.

– Да ни черта не помогает, – поморщился дед. – Я ж знаю, как лучше.

– Как лучше это мне виднее. Но тебе лучше уже не будет. Возраст не тот.

Дед махнул рукой и, поставив чашку с недопитым чаем на стол, ушел в комнату. Я как ни старался и ни напрягал воображение, у меня не получалось представить салатницу конфет вместо оливье. Точнее, у меня почти получалось, но только если закрыть глаза.

– Если говорить «халва», во рту слаще не становится, – сумничал я, вспомнив поговорку.

– Если закрыть рот и есть то, что дают, жизнь становится длиннее, – парировала бабка.

Я попытался возразить ей, пояснив, что с закрытым ртом есть невозможно даже то, что дают, но у бабки всегда есть на всё своё мнение. Она заверила меня, что у неё большой опыт владения клизмой и при острой необходимости сможет накормить меня без необходимости открывать рот. Я, решив, что спорить бесполезно и конфет нам не видать, махнул, как дед, рукой и, поставив чашку на стол, ушел вслед за ним. Бабка переключилась на Вовку.

– А ты чё там бормочешь?

Вовка сидел с закрытыми глазами и повторял – халва, халва.

– Год новый, а идиоты старые, – вздохнула бабка и стала убирать всё обратно в холодильник.

Вовка присоединился к нам с дедом. Через пару минут вошла бабка. Оценив, что мы ничем важным не заняты она решила провести допрос с пристрастием на предмет моего начального образования.

– Ну, рассказывай, – начала она. – Как в школе учишься? Поди, звёзд с неба не хватаешь?

Я же решил, что раз бабка упомянула о звёздах, то мне есть чем похвастаться. У нас в классе есть доска, где вписаны имена учеников. И особо отличившимся клеят звёзды. Я был далеко не лидером, но обладая пятью звёздами, имел полный повод для гордости.

– У меня, между прочим, пять звёзд на доске возле моего имени, – похвастался я.

– Да я чё-то не сомневаюсь, – согласилась бабка. – Только пять маловато будет. Ты способен на большее.

Я загордился ещё больше и заверил бабку, что после каникул обязательно получу ещё.

– Не дай бог. Пощади учителей. Тебе же, наверное, рисуют звезду за каждого учителя, которого ты довёл до инфаркта. Школа не тебя учителей не напасётся.

Я попытался объяснить бабке, что звёзды дают за хорошее поведение и особые заслуги, но она махнула рукой и сказала, что моя самая особая заслуга – это не спалить школу, когда курить начну за ней и дать возможность не уйти учителям на досрочную пенсию. То, что они поседеют до выдачи мне аттестата, она не сомневается. В моей голове нет места знаниям, пока кто-нибудь по-настоящему не выбьет оттуда дурь. Но выбить дурь ещё полдела. Надо, чтобы полезная информация смогла прижиться в голове, а не вышла с противоположной стороны, а именно через жопу. Даже такая поговорка, как «В одно ухо влетело, а через другое вылетело», не про меня. Информацию-то я принимаю хорошо, и даже какое-то время она пытается закрепиться в голове, но потом как будто кто-то дергает за слив и всё устремляется туда. К противоположному выходу.

Я не совсем понял, о чём она говорит, но бабка попросила подождать.

– Это как раз тот случай, когда мозг в твоей голове пытается усвоить поступившую информацию. Но не мучай его. Сейчас будет слив всё равно. У тебя ж голова как сливной бачок.

Я рассказал бабке с дедом, что на одном из уроков мы рассказывали кем хотим стать, когда вырастем.

– И ты рассказал, что хочешь вырасти тунеядцем? – предположила бабка.

Я сказал, что собираюсь стать космонавтом, когда вырасту, на что бабка заметила, что это одно и то же. По её мнению, космонавтов не бывает. Всё это байки для дурачков. Если действительно улететь выше неба, то боженька быстро вернёт назад. Причём не факт, что целиком. Нельзя выше головы прыгать, не по-христиански это.

– Но даже собаки, Белка со Стрелкой, в космос летали, – возразил я. – Причём первые там были.

– А ежели и так, – подключился дед, – то для того, чтобы быть космонавтом, большого ума не надо. Раз собаки летали, значит, дело дурное нехитрое. Ты поди вон попробуй, как наш Кузьмич, на тракторе поле вспаши, а потом вечером из пруда этот трактор достань за бутылку. А потом ещё и четверть отпей из неё же. Да так, чтобы председатель не узнал про трактор. Вот где профессионализм.

– Да всё потому, что твой Кузьмич не менее четырёх четвертин уговорил до этого. Вот ему белка из космоса прилетела и утопила трактор.

Бабка и дед ещё долго делились профессиональными навыками в разных отраслях, но проснулись родители и заглянули к нам в комнату, заинтересовавшись нашим спором. Я объяснил, что рассказывал про то, что хочу быть космонавтом, а бабка говорит, что я буду тунеядцем, потому что голова у меня как сливной бачок. Мама сказала, что бабушка шутит, и попросила её с дедом выйти в зал. Мы с Вовкой остались одни.

– Я тоже буду космонавтом, – заявил Вовка.

– В космонавты готовиться надо, – объяснил я ему.

Вовка предложил прям сейчас и начать. Ну или хотя бы поиграть в космонавтов.

В нашей комнате стоял пустой, стеклянный, круглый аквариум. Раньше в нём жили две рыбки, но однажды я решил, что если подкрасить воду синей тушью, то будет красивее. Вода и правда стала красивее, но рыбки этого не оценили. Через некоторое время они всплыли пузом кверху. Мы их похоронили во дворе, и аквариум простаивал без дела.

Вовка взял аквариум и нацепил его на голову.

– Похож?

– Дай сюда. На тебе он как на корове седло сидит.

Я натянул его на себя. На мне он сидел как влитой. Я решил в таком виде выйти к взрослым.

– Выхожу в открытый космос, – изображая невесомость, я «вплыл» в зал.

– А ты говоришь, что он умный, – обернулась бабка к маме. – Вон. Из ума и сразу в открытый космос пошел. Ты пошто банку на голову нацепил?

– Это не банка. Это шлем, – пояснил я.

Мама тоже не оценила мой выход в открытый космос и попросила снять аквариум с головы. Тем более что сейчас будем садиться за стол и пить чай с конфетами. Новость была хорошей. Плохой новостью было то, что аквариум сниматься не захотел. Мешали то ли уши, то ли голова в целом, но аквариум не снимался. Пробовали тянуть его как репку и родители, и бабка с дедом. Аквариум не тянулся. Бабка предложила намазать вазелином или растительным маслом. Ничего не помогло. Дед предложил его разбить, но родители не одобрили.

– Надо в травмпункт идти, – вздохнула мама.

– Ну что, космонавт, – сказал папа. – Заправляй в планшеты космические карты. Идём в открытый космос.

Пошли все, кроме деда и Вовки. Бабка сказала, что она не может пропустить такое представление, а дед решил остаться дома. Он сказал, что чай ему не помог, а без спецпайка в открытый космос не готов с нами идти. Вовку тоже оставили с дедом.

Меня одели и замотали шарфом снизу аквариума, чтобы не поддувало, и сам аквариум сверху, чтобы не промёрз. Оставили только смотровое окно. Но идти я не смог, потому что от моего дыхания на морозе стекло сразу начало потеть и замерзать. Папа понёс меня на руках. Хорошо, что идти было недалеко. Я плыл в открытом космосе, покачиваясь в такт папиных шагов.

В травмпункте, несмотря на первое января, уже сидело в очереди несколько человек. Видимо, не для всех праздник прошел без последствий, но я превзошел всех. Увидев меня, народ пропустил первого космонавта без очереди. Над дверью загорелась лампочка, что означало – следующий. Какой-то дяденька в очереди, судя по всему, с переломанной рукой, махнул здоровой и сказал: «Поехали!»

Мы вошли. Доктор сидел и заполнял какие-то бланки. Затем он поднял голову и увидел нас в полном составе.

– Приветствую братьев по разуму, – сказал он и поднял одну руку. – Можно только не всех сразу. Останьтесь кто-нибудь один с ребенком.

Осталась мама. Бабка сказала, что она должна обязательно видеть, как мне уши отрезать будут, но доктор успокоил меня и всех, что уши отрезать не понадобиться. Его, как будто, не удивил мой вид. Он посадил меня на кушетку и внимательно осмотрел мой скафандр.

– Космонавтом собираешься стать? – спросил он меня.

– Уже не уверен, – ответил я из аквариума.

– Ничего страшного, – успокаивал он меня. – Приходили ко мне дети, которые в рыцарей играли. Так там кастрюли приходилось снимать с головы. А аквариум очень даже ничего. Хоть видно всё вокруг. Главное не разбить нечаянно. Недавно студенты приходили, – продолжал он рассказывать истории и крутить на моей голове космический шлем, – так они поспорили с другом, что тот лампочку не сможет в рот засунуть…

Тут он ловко крутанул аквариум и тот слез с моей головы.

– Ну вот. Добро пожаловать на землю.

– Так он выиграл спор? – сразу поинтересовался я после освобождения.

– Это поначалу кажется всё так просто, но я бы не сказал. Но вам, молодой человек, это не грозит. Вам ещё расти и расти до лампочки.

Мама поблагодарила его и взяв аквариум мы вышли из кабинета.

Вернувшись домой я первым делом рассказал Вовке про лампочку. Как-то запала мне эта история. И даже предложил ему спор. Что если он сможет засунуть лампочку в рот, то я дам ему десять копеек. Вовка сказал, что это пара пустяков и я выкрутил лампочку из настольного светильника. Судя по всему, этот спор был действительно для взрослых. Лампочка была слишком большой для Вовкиного рта. Даже для моего. Тогда я придумал.

– Дед, – позвал я его в комнату. – Иди сюда.

Дед пришел, и я ему рассказал. Предложил поспорить. Если он сумеет засунуть в рот лампочку, то мы с Вовкой дадим ему рубль. Если не сможет, то рубль отдает дед. Я решил поднять ставки, будучи уверенным в нашей победе. Дед взял лампочку, покрутил её в руках, оценил размер, на всякий случай убедился, что рубль у нас есть и широко открыв рот, засунул лампочку и протянул руку, требуя причитающийся выигрыш.

Меня постигло разочарование. Ведь доктор сказал, что это только кажется так просто, а теперь, по его милости, придётся проститься с рублём. Почти всё, что мы собирали с Вовкой в копилку, придётся отдать довольному деду.

Дед хотел что-то сказать, но лампочка мешала. Тогда он, решив, что спор закончен, решил достать её обратно. Но что-то пошло не так. Лампочка не доставалась. Дед пыхтел, пытался открыть рот шире, но лампочка не доставалась всё равно. С торчащим изо рта цоколем он побежал к бабке. Теперь все пытались достать лампочку из деда. Тянули по очереди, а бабка предложила разбить её внутри, чтобы деду неповадно было тянуть в рот что попало. Дед замахал головою, категорически не соглашаясь с этим. Тогда бабка предложила опять вазелин. Никто не мог понять, почему лампочка вошла, а обратно выйти не может.

– Надо в травмпункт идти, – повторила мама то, что говорила совсем недавно.

Пошли только папа с дедом. Мама сказала, что нечего позориться и второй раз появляться со странными предметами в тех местах, для которых они не предназначены. Бабка сказала, что она должна это видеть, но мама посоветовала остаться ей дома. Когда дед с папой ушли, мама подозвала меня и строго спросила, не я ли это посоветовал деду засунуть лампочку в рот. Ведь эту историю рассказывал доктор, пока мы были в травмпункте. Я честно признался, но сказал, что не думал, что лампочка войдёт. Ведь доктор сказал, что только на первый взгляд это кажется так просто. Мама пообещала деду не рассказывать об этом.

Папа с дедом вернулись. Папа рассказал, что врач совсем не удивился, увидев деда. Буквально пару часов назад он рассказывал одному малому историю про лампочку и нате вам.

Дед с папой, конечно, догадались, что это за малой, но не стали озвучивать вслух. Дед даже рубль просить не стал. Он вообще ещё несколько часов не мог ничего говорить. Рот не закрывался. Так он и ходил с открытым ртом, а бабка подначивала его. Предлагала снова засунуть лампочку в рот, а сверху, на голову, натянуть аквариум. Тогда его, старого дурака, можно будет вместо торшера использовать. Но чуть позже до бабки дошло. Получается, только она одна не знала причины, по которой дед совершил этот нелогичный поступок.

– А какого ляда ты вообще её в рот потянул?

Дед пожал плечами и ушел на кухню. А я так понял, что в споре он сознаваться не станет.

– Не пойму я кто от кого дури набирается. Но на моём роду дураков не было. Видимо, всё же дедово родовое древо с гнильцой. От осинки не родятся апельсинки.

Я не совсем понял при чём тут дерево и апельсины, и как со всем этим связан дед. И как вообще от дерева можно набраться дури. Слишком запутано, порою, бабка выражалась.